«Не всегда дело в зарплате. Гораздо чаще учителей можно привлечь минимизацией маразма» Директор физмат лицея № 239 — о новом ФГОСе, ЕГЭ и точных науках.

Президентскому физико-математическому лицею № 239 в 2019 году исполнился 101 год. Из них десять лет лицей возглавляет заслуженный учитель РФ Максим Пратусевич, который окончил его в 1989 году. На третьем курсе он вернулся в свою школу, чтобы преподавать математику, — и больше не уходил. Егор Сенников поговорил с директором лицея о самых спорных аспектах школьного образования.
Сегодня часто обсуждают, что педагог больше не источник знаний и информации, а скорее медиатор — то есть объясняет, как пользоваться всей этой информацией. Вы согласны?
Не стоит смешивать два принципиально разных понятия: информация и знания. Они не тождественны. В интернете много раз приведена формула разности квадратов. Но кто станет её искать просто так? Кто будет решать задачи, чтобы лучше её понять? Таких людей исчезающе мало. Безусловно, можно что-то забыть — и уточнить для себя информацию в интернете. Но для начала нужно знать, что искать, где искать и зачем это тебе нужно.
По сути, школьное образование и есть то, что помогает позднее сформулировать запрос в Google
Кроме того, интернет вряд ли поможет хоть кому-то установить взаимосвязи между различными явлениями. Вы можете отдельно искать информацию про Ивана Грозного или про Елизавету I, а школьное образование вам подскажет, что они жили в одно время и переписывались друг с другом.
50 лет назад интернета не было, а учебники существовали. Никому же не приходило в голову, что можно отменить преподавание математики и заменить его учебником Киселёва — хотя он и структурирован, и методически выверен.

Бессмысленно сравнивать ЕГЭ с неким абстрактным идеалом, а правильно — с тем, что было до него. Ведь как было раньше? У каждого вуза были свои подготовительные курсы — например, по математике. Мои ученики рассказывали, что они ничего нового там не узнали. Кроме того, что когда пишешь sin(x), то «x» надо писать в скобках, а когда логарифм — то без скобок. И если написать так, как надо, то при поступлении тебе поставят полный балл. Подобные приёмы и фокусы были во многих вузах. Так что в каком-то смысле вузы сами ответственны за то, что была введена новая система.
Такой же хаос был и с олимпиадами. В 2000 году я принимал участие во встрече в Министерстве образования. В то время не было льгот при поступлении для победителей олимпиад — и Всероссийской, и международных. Прокуратура отчаянно сопротивлялась вводу льгот, а министерство настаивало. Так продолжалось несколько лет, пока кто-то не задал вопрос: сколько вообще победителей международных олимпиад? А их порядка 30 человек на всю страну.
И я очень хорошо помню, как в этот период был один серебряный призёр международной олимпиады по биологии из Оренбурга. Но его диплом Оренбургский медицинский институт не принял, так что ему пришлось «утешиться» и поступить на медицинский факультет МГУ.
ЕГЭ отчасти упорядочил этот хаос. Нужно понимать, что школьный выпускной экзамен (да и вступительный экзамен в вуз) — всё это довольно бессмысленные мероприятия. Так что если можно вместо двух сделать одно, то и хорошо.
Это плюсы. А минусы?
Поначалу было много организационных неувязок. Например, технические проблемы определяли формат экзамена, что совершенно неправильно. Целеполагание в любой работе должно быть всегда на первом месте. Но когда ЕГЭ начинался, на первом плане оказались технологи, которые говорили, например, что не могут обрабатывать никакие другие ответы, кроме целых чисел или десятичных. Вместо того чтобы подстраиваться под технологию и искажать экзамен, надо было изначально поработать над тем, чтобы можно было принимать другие ответы.
Кроме того, на ЕГЭ возложили очень много надежд. Ситуацию представляют так, будто экзамен — это единственный крюк, который держит российское образование.
Можно сколько угодно составлять программы, но всё равно в школах проходить будут в основном то, что есть в ЕГЭ
Всё это привело к тому, что экзамен стал искривлять само образование — в полном соответствии с принципом неопределённости: наблюдение изменяет наблюдаемый объект. В центр внимания попадает косвенный показатель, который сразу же становится ключевым, — и вся система начинает работать на его улучшение.
Есть и дефекты в реализации. Каждый год все говорят о сливах и утечках экзаменационных заданий, но на самом деле кодификатор ЕГЭ настолько подробен, что никакие утечки не нужны. Любой учитель математики и так знает, что первая задача будет тригонометрическим уравнением с отбором корней, вторая — по стереометрии, и так далее.
Я считаю, что такая предсказуемость — это ужасно. Это приводит к тому, что одни темы получают большое значение в ходе учёбы, а другие изучаются по остаточному принципу. И это касается не только математики, но и других предметов.
Полагаю, что малое количество обязательных ЕГЭ — это тоже проблема: преподаватели других предметов, кроме русского языка и математики, могут чувствовать дискомфорт. Вроде как их предметы получаются неважные, необязательные. Многие школы решают эту проблему, разделяя в 10–11-х классах детей по профилям, но это, мягко говоря, неидеальный выход из ситуации.

Ещё одна тема споров последних лет — новые ФГОСы. Что думаете о них вы?
ФГОСы — это не управленческий инструмент, они не влияют на то, что происходит в классе. ФГОСы — это система требований: к структуре образовательной программы, к условиям осуществления работы, к кадрам, к выпускникам и результатам. Требования сформулированы крайне размыто: выпускник должен быть гуманистической и толерантной личностью, с развитым чувством ответственности перед собой и страной. Можно ли как-то проверить достижение такого результата? Нет. А если я не могу проверить, то как я на такие цели могу ориентироваться?
Требования к материально-техническому оснащению во многих регионах тоже невозможно выполнить: не хватит ресурсов. Зато остаются требования к структуре и содержанию образовательных программ, которые как раз можно проверить и выполнить. На выходе мы имеем документ, который школа должна написать так, чтобы он соответствовал всем требованиям. При этом всё это никакого реального отношения к образованию не имеет.
Мои настольные документы — это закон об образовании, Трудовой кодекс; я постоянно к ним обращаюсь, а не к образовательной программе
Именно по совокупности этих причин президент в 2015 году поручил внести элементы содержания во ФГОСы — сейчас внесли. Но смысла больше не стало, потому что учить всё равно будут то, что в ЕГЭ. Обычному же школьному учителю не ФГОС нужен и не рассуждения о мультипредметности, а хороший учебник или задачник. Нужно отрабатывать задачи, разбираться с теорией — только так можно достичь какого-то прогресса.