Кризис трёх лет

КРИЗИС ТРЕХ ЛЕТ

В жизни почти каждого ребенка бывает момент, когда он вдруг превращается из розовощекого, очаровательного карапу­за с пухлыми ручками и ножками в самостоятельного и незави­симого человечка. Как правило, эти изменения происходят при­мерно в три года. Психологи называют этот сложный период кризисом трех лет.

Если родители заметили этот момент и поняли, что пора перестроиться и изменить прежнее отношение к ребенку, этот переходный период может пройти достаточно гладко и без­болезненно. А в том случае, когда между родителями и ребен­ком и до того были теплые, дружеские отношения, а в семье царила доброжелательная атмосфера, родители даже удивят­ся, если им кто-то скажет, что их ребенок находится на слож­ном этапе развития.

Но если родители не осознали, что прежние методы обще­ния с ребенком уже не актуальны на новом возрастном этапе, ребенок может превратиться в совершенно неуправляемого ма­ленького упрямца, который видит свою главную задачу в том, чтобы противоречить окружающим и капризничать.

Что же это за кризис и как реагировать взрослым на его про­явление?

Л. С. Выготский (СПб, 2000) описывает основные симпто­мы, которые характерны для поведения ребенка в период кри­зиса трех лет.

НЕГАТИВИЗМ. Многие родители жалуются на своих детей, которые вдруг стали делать все наперекор взрослому: «Ребенок отказывается сделать то, что мы его просим, хотя всего две ми­нуты назад он собирался сам заняться этим. Он поступает воп­реки своему аффективному желанию».

Дети сидят за столом в детском саду и обедают. Андрюша уронил вилку и слез со стула, чтобы достать ее. Он уже наклонился и почти дотянулся до вилки, но в это время воспитатель говорит: «Андрюша, под­ними вилку!» Мальчик тут же садится опять на стул и отвечает: «Не буду».

Андрюша в данном случае поступил против своего желания и наперекор взрослому, его просьбе.

Проявление негативизма в поведении ребенка отличается от обычного непослушания. Случается, что малыш отказывается выполнить просьбу мамы или папы только потому, что он занят в это время чем-то другим.

Мама зовет Гришу ужинать, а он не идет за стол даже после много­кратно повторенного приглашения. Гриша в это время строит гараж из кубиков для своей любимой машины.

В данном случае мы имеем дело не с негативизмом, а с не­послушанием. Малыш противится не конкретно маме и ее просьбе, а именно содержанию просьбы. Негативизм же адре­сован непосредственно какому-либо человеку. И если ребенку предложить на выбор другое занятие, более интересное для него в данный момент, и он согласится, то речь идет не о негативиз­ме, а о непослушании. Например, в описанном выше примере Гриша отказывается ужинать. Но если мама предложит ему по­кататься на велосипеде вместо строительства гаража, и ребенок согласится, то это будет проявление обычного непослушания.

Бывает и так, что ребенок отказывается выполнять просьбы только определенного человека: только мамы, только дедушки или только одного из воспитателей в детском саду. Главное для него — сделать не так, как просит именно этот взрослый. С ос­тальными же окружающими его людьми он может быть послушным и покладистым. В этом случае взрослому, вызывающему у ребенка вспышки негативизма, следует проанализировать характер взаимоотношений с малышом. Быть может, он слишком тре­бователен к ребенку, слишком строг с ним или непоследовате­лен в своих поступках.

При резком проявлении ребенком негативизма общение с ним может приобрести крайнюю форму, когда на любое высказывание взрослого ребенок отвечает наперекор: «Ешь суп!» — Не буду!», «Пойдем гулять» — «Не пойду», «Чай горячий» — «Нет, не горячий» и т. д.

Иногда взрослый, сам того не желая, может провоцировать вспышки негативизма. Это происходит тогда, когда использу­ется авторитарная модель взаимодействия с ребенком. Всякий раз, когда мама или папа (или воспитатель) отдают резкий при­каз («Ешь быстро!», «Не ори!» и др.), ребенок, остро пережива­ющий кризисный период, скорее всего, также резко ответит: «Не буду!», «Сам не ори!»

УПРЯМСТВО. Еще одной чертой, характерной для ребенка в период кризиса трех лет, является упрямство. Многие родите­ли отмечают эту особенность и спрашивают, как перебороть малыша в этом случае.

Если ребенок упрямится, он будет долго настаивать на чем-либо только потому, что он так сказал, он так потребовал, а вов­се не потому, что ему очень этого хочется.

Бабушка просит трехлетнего Алешу съесть бутерброд. Алеша, иг­рающий в это время в конструктор, отказывается. Бабушка просит его снова и снова, принимается уговаривать. Алеша не соглашается. Ба­бушка подходит к нему через сорок минут и опять предлагает съесть бутерброд. Алеша, который уже проголодался и не прочь съесть пред­лагаемый бутерброд, грубо отвечает: «Сказал — не буду есть твой бутерброд! Ни за что не буду!» Бабушка, расстроившись и обидевшись, начинает отчитывать мальчика: «Так с бабушкой нельзя разговаривать. Бабушка старше тебя в двадцать раз. Я лучше тебя знаю, что тебе надо есть».

Алеша опускает голову вниз, ноздри его шумно раздуваются, губы плотно сжаты. Бабушка же, увидев опущенную голову внука, думает, что она «победила», и уже благодушно спрашивает: «Ну что, Алеша, будешь есть бутерброд?» Алеша вместо ответа кидает на пол детали конструктора, топчет их ногами и кричит: «Не буду, не буду, не буду есть твой бутерброд!» Он плачет от бессилия, от злобы, от того, что он давно уже хочет есть, но не знает, как достойно выйти из создавшейся ситуации, отказаться от своего слова.

Взрослые, которые находятся рядом с ребенком в такой мо­мент, должны научить малыша, как можно поступить в этом слу­чае, а не загонять его в угол своими требованиями. Конечно, бабушка может «выиграть битву», заставив ребенка сделать то, что она требует. Но лучше взрослому не вставать на позицию «кто кого». Это приведет только к усилению напряжения и, возмож­но, к истерике ребенка. Кроме того, ребенок может усвоить ма­неру поведения взрослого и будет действовать подобным обра­зом в дальнейшем.

СТРОПТИВОСТЬ. Помимо негативизма и упрямства в пе­риод кризиса трех лет детям может быть свойственна стропти­вость. Она, в отличие от негативизма, направлена не на челове­ка, а против прежнего образа жизни, против тех правил, которые были в жизни ребенка до трех лет. Авторитарное воспитание в семье, когда родители часто используют приказы и запреты, спо­собствует яркому проявлению строптивости.

Очень часто родители трехлетних детей жалуются на то, что ребенок вдруг начинает проявлять свою самостоятельность. Он кричит, что сам завяжет шнурки, сам нальет в тарелку суп, сам перейдет через дорогу. Причем, зачастую он не умеет этого де­лать, но тем не менее требует полной самостоятельности. Роди­тели в зависимости от ситуации, от индивидуальных особенно­стей ребенка, от семейных традиций, могут решить проблему разными способами: отвлечь ребенка, уговорить его, позволить ему действовать самостоятельно. Но если это действие опасно для жизни и здоровья малыша, взрослые могут твердо запретить ему делать самостоятельно что-либо (например, переходить до­рогу, включать газ).

Женя (2 г. 10 мес.) одевается на прогулку. Он не желает, чтобы бабушка помогала ему. Кричит, когда она дотрагивается до него. Но так как он еще не может справиться с молнией на курточке, он рас­страивается, плачет и кричит. Тогда бабушка говорит: «Смотри, Женя: Мишка пришел к нам. Он хочет помочь тебе». Мальчик на мгновение переводит взгляд на плюшевого медвежонка. Бабушка тет же берет игрушку в руки и «Мишиными лапками» застегивает курточку Жене.

Довольны все. Бабушка — тем, что ребенок одет как положено. Женя — тем, что достойно вышел из положения: не дал бабушке по­могать, оделся «сам», только Мишка чуть-чуть помог.

Некоторые родители считают, что ребенку надо давать пол­ную самостоятельность и не ограничивать его ни в чем. Эти ро­дители будут испытывать затруднения в тех ситуациях, когда действия ребенка все же приходится ограничить, например, ког­да ребенок настаивает на том, чтобы вынести из магазина или из детского сада понравившуюся игрушку. Другие родители счи­тают, что ребенок еще слишком мал, поэтому во всем должен подчиняться требованиям взрослых. Очень часто они ограни­чивают действия ребенка и настаивают на своем. В этом случае кризис будет проходить в более острой форме.

На наш взгляд, родители должны быть более гибкими, дове­риться своей интуиции и научиться использовать весь арсенал педагогических воздействий, варьируя, в зависимости от конк­ретного случая, их применение. Мы рекомендуем родителям не бояться проводить маленькие эксперименты, которые помогут им лучше понять, в каких ситуациях как действовать.

ОБЕСЦЕНИВАНИЕ. Иногда ребенок в период кризиса трех лет часто ссорится со всеми в доме, находясь со всеми окружаю­щими в состоянии войны. Случается, что именно в этом возра­сте малышу свойственно обесценивание: в этом случае вдруг обесцениваются старые привязанности к вещам, к людям, к иг­рушкам. Например, ребенок может забросить еще недавно обо­жаемую им игрушку. Кроме того, он может вдруг, к ужасу роди­телей, начать употреблять бранные слова. Рекомендации, как взрослым вести себя в данном случае, можно найти в главе «Блокнот для родителей».

ДЕСПОТИЗМ. В семье с единственным ребенком часто мо­жет проявляться деспотизм сына или дочери. В этом случае ма­лыш во что бы то ни стало хочет добиться, чтобы исполнялось любое его желание, он хочет стать «господином положения». Средства, которыми он будет пользоваться в этом случае, могут

быть самыми разнообразными, в зависимости от «слабого мес­та» в поведении родителей.

РЕВНОСТЬ. Если в семье несколько детей, этот же симптом можно назвать ревностью. Ребенок вынужден делить власть над окружающими с братом или с сестрой. Такое положение его не устраивает, и он борется за власть изо всех сил. Ревность может проявляться открыто: дети часто дерутся, ссорятся, пытаются подчинить себе соперника, показать, что один из них лучше, «главнее». Но бывает и так, что ребенок, стремясь показаться хоро­шим в глазах родителей, на словах заявляет, что обожает брата или сестру. И родители совершенно уверены в этом. Однако на самом деле ребенка раздирают внутренние противоречия, ему очень тя­жело смириться с тем, что у него есть соперник, претендующий, как и он сам, на любовь и внимание родителей.

В семье, где росли дочка (9 лет) и сын (5 лет) родился еще один ребенок. С этого момента средний ребенок стал очень сильно ревно­вать. Он старался привлечь внимание мамы, когда новорожденный пла­кал, стремясь, чтобы мама предпочла остаться с ним, а не бежала к малютке. Однажды он даже накрыл крошку подушкой, чтобы находяща­яся на кухне мама не услышала крик. Старшая же девочка обожала малыша, подолгу нянчилась с ним, гуляла, купала его вместе со взрос­лыми, восхищалась «достижениями» новорожденного братика. И только когда ей исполнилось 18 лет, она в порыве обиды на маму выкрикнула: «Ты всегда любила только его. Я его ненавижу, ненавижу. И тебя тоже».

Чтобы не произошло подобного, родители должны более чут­ко относиться к потребностям каждого ребенка в семье. Иногда лучше отложить какие-то домашние дела, но обязательно в те­чение дня уделить хотя бы несколько минут безраздельного вни­мания каждому из детей, какого бы возраста они ни были. Лю­бой ребенок нуждается в том, чтобы мама или папа в течение пусть самого непродолжительного времени «принадлежали» только ему одному, когда не надо делить родительскую любовь с кем бы то ни было. Основные негативные проявления, наблю­даемые во время кризиса 3-х лет, отражены в табл. 3.

Таким образом, во время кризиса трех лет маленький забав­ный малыш вдруг превращается в неуправляемого, строптиво­го, упрямого, деспотичного ребенка. Взрослым трудно принимать и любить его таким, какой он есть, они часто стараются «переделать», перевоспитать его. Однако это далеко не всегда приносит положительные результаты. Ребенок изменился, и взрослым тоже следует изменить свое отношение к нему, харак­тер взаимодействия. Возрастает самостоятельность ребенка — значит, необходимо увеличить степень свободы в действиях ре­бенка. Ребенок бунтует против прежних правил в семье — надо сделать эти правила более гибкими, приспособить их к новым потребностям малыша.

Кризис трех лет (как, впрочем, и любой другой кризис) будет протекать остро только в том случае, если взрослые не замечают или не хотят замечать изменений, происходящих в ребенке, если родители во что бы то ни стало стремятся сохранить прежний характер взаимоотношений в семье, который ребенок уже пере­рос. В этом случае взрослые пытаются сдержать активность и самостоятельность малыша. Результатом же может стать только нарастающее взаимное непонимание, частые конфликты в се­мье между мамой и папой, мамой и бабушкой, между ребенком и взрослыми. Следствие же этого — отсутствие контакта, взаимопонимания между ними и возможные проблемы в период подросткового возраста ребенка.

Если же взрослые реагируют на изменения, происходящие с их ребенком, если они заменяют авторитарный стиль взаимо­действия с ним и чрезмерную опеку на партнерское общение, если предоставляют ребенку самостоятельность в разумных пре­делах, то в этом случае трудностей, перечисленных выше, мо­жет и не возникнуть, или эти трудности будут носить времен­ный, преходящий характер.

Некоторые родители, узнав, что ребенок трех лет пережива­ет кризис в своем развитии, удивляются и говорят, что не заме­тили ни одного из симптомов у своего малыша. Значит, взаимо­отношения с ним в этот сложный период были достаточно гибкими и не противоречили новым потребностям ребенка.

Общение с ребенком в период кризиса (будь то кризис одно­го года, трех лет или кризис подросткового возраста) — это осо­бое искусство. Главное — вовремя понять и помочь ребенку, по­тому что мы нужны ему, как никогда.

И даже если в этот момент он совсем не такой мягкий и по­датливый, как бы нам хотелось, а иногда колючий и ершистый, лучшее, что можем сделать мы, взрослые, — принять его таким, какой он есть, и любить.

Психолог Л. А. Булдакова (г. Новоуральск) описала ребенка в период кризиса 3-х лет вот таким образом («Психолог в детс­ком саду» № 1, 1999, с. 103)

Кризис трех лет, «Я сам»

Я негативен и упрям,

Строптив и своеволен,

Средою социальной я

Ужасно не доволен.

Вы не даете мне шагнуть,

Всегда помочь готовы.

О, боже! Как же тяжелы

Сердечные оковы.

Система «Я» кипит во мне,

Хочу кричать повсюду.

Я — самость, братцы, я живу,

Хочу! Могу! И буду!